Архимандрит Дамаскин (Орловский). Значение подвига новомучеников для формирования национального самосознания в России

Один из наших прославленных новомучеников, священномученик Ефрем (Долганев), пострадавший в 1918 году от рук большевиков, будучи студентом Духовной академии и работая над кандидатской работой об истории Абиссинской Церкви, столкнулся с весьма неожиданной трудностью, что самим этим народом, о котором он собрался писать, его история не была толком написана. А между тем, «история всякого народа, – писал отец Ефрем, – требует, чтобы над разработкой ее трудились не иностранцы, а лучшие силы этого самого народа, близко стоящие к своей родине, хорошо понимающие ее дух, строй, условия жизни, предания старины. Но у абиссинцев мы напрасно стали бы искать хотя бы самую непритязательную попытку к разработке своей истории».

Россия не Абиссиния, но в изучении собственной истории у нее много сходного с Абиссинией. В России история стала «изучаться» тогда, когда она фактически утратила культурную независимость, а частью и государственную, так как страна, в которой власть копирует систему государственного устройства у других, обречена на зависимость, подавление и ломку своего народа, который, может быть, если бы его не угнетали с такой интенсивностью и упорством, предложил бы и для себя что-нибудь лучшее и себе сродное, нежели европейский абсолютизм с революцией в конце и европейский же коммунизм в тоталитарном исполнении.

О России в России стали писать «русские европейцы», которым развитие мира уже представлялось европоцентричным. Для них культурной родиной уже была Европа, и они изучали историю страны с помощью европейских схем. Что такое историк, пишущий историю страны без предварительных, долгих изучений каждого этапа, каждого фрагмента истории страны? Фантазер, проектирующий и фиксирующий в большей или меньшей степени слухи и предрассудки, и то греховное страстное состояние, которые присущи человеку.

История страны всецело и в полноте может быть написана только в том случае, если до этого изучается каждый этап развития страны на основе первоисточников и документов, а не на основе того, как мы хотим их читать и что в них вычитывать. До первой европейской революции в России, произведенной императором Петром, народу слишком молодой страны не приходило в голову изучать свою историю; страна напрягалась и жила, у нее был слишком маленький опыт, чтобы можно было его изучать системно и делать выводы, и подводить итоги. Какой опыт может быть у юноши? Разве он может подвести итоги и из своего небольшого опыта сделать сознательный, безошибочный, выраженный четкими формулировками вывод, чтобы им пользовались все? А Россия и была, по выражению Достоевского, таким подростком, которому очень далеко тогда было и сейчас еще остается до выработки национального самосознания.

До ХVII века русскому обществу было не до того, чтобы заниматься исследованием своей истории, а уже в ХVIII веке ввиду смены ориентиров в связи с тем, что общество перестало лелеять и пестовать свои национально-государственные начала и обратилось за идеалами к Западной Европе, ему уже стало неинтересно исследовать предшествующий период истории своей страны, сданный в некотором смысле в архив, а когда он стал более или менее широко исследоваться в ХIХ столетии, то историки уже исходили не из содержания документов эпохи, а из интерпретирующего их тогдашнего европейского мировоззрения. Причем, и изучение эпохи ХVIII –ХIХ столетий оказалось затрудненным – прежде всего по политической и временной близости к исследующему. Если бы эпоха ХVIII –ХIХ столетий имела характер естественного продолжения предшествующих эпох, то и общество, и государство были бы благодарны всякому глубокому исследованию и всякой критике, потому что она, идя в русле национального развития, была бы по существу конструктивной. Но поскольку общественно-государственное устройство ХVIII –ХIХ столетий возникло на основе бездумных заимствований и попыток сломить национально-историческое начало, то возникала естественная коллизия, когда исследования естественно приводили и к тому выводу, что большинство несчастий и бед и разного рода уродств как раз и имели причиной эти заимствования и необходимо взывали к политическому осознанию вреда, принесенного ими. Такое уродливое положение дел продолжалось до политического краха государства в 1917 году и сменилось и вовсе ложной конструкцией, когда исследование истории стало вестись с точки зрения марксистских доктрин, и хотя введение в оборот и исследование объема документов и увеличилось, они рассматривались через марксистскую призму, и от них было почти так же мало проку, как и от исследований предшествующей эпохи. В каком-то смысле исследование русской истории стало возможно с конца 90-годов ХХ столетия, к которым общество пришло, однако, настолько идеологизированным, с твердо установившимися привычками выдавать идеологические доктрины за исторические описания, что исторические исследования стали для нас почти непосильными.

Самосознание народа не может быть ему даровано как какая-то «счастливая» случайность или какое-то наитие, сошедшее сразу на всех. Да, были и будут во всяком великом народе люди, которых мы обычно называем национальными гениями, некими национальными маяками, свет которых мы не можем усвоить столетиями, как, например, национально-политический гений святого благоверного великого князя Александра Невского, носителя нашего политического самосознания. Но для выработки национального самосознания, как мы видим на современном опыте, это далеко недостаточно. Национальное самосознание является всего лишь завершающей стадией национального изучения национальной истории, когда она уже изучена вдоль и поперек.

Причем это изучение должно быть проведено без применения чуждых национальной истории концепций, при применении которых история перестает быть наукой, становясь предметом манипуляций. А ведь история должна описывать предмет, стремясь к адекватности, к какой стремится, например, ботаник, не выдавая яблоню за грушу, а ель за березу. Но когда историки, едва не семьдесят лет описывая историю страны, описывали ее с точки зрения марксистско-ленинских схем, или в ХIХ столетии с точки зрения общемирового мифического исторического прогресса, перенося европейскую схему на все страны мира, то последствия такого рода антинаучных действий оказывались куда более трагичны для людей, нежели заблуждения ботаника.

Чтобы народ страны выработал самосознание, для этого нужно, чтобы историки перестали обслуживать и политические, и свои личные нужды, а служили народу, который может быть и не понял свою историю и не сделал из нее насущно-необходимых для себя выводов, и не способен оказался ее описать, но, по крайней мере, он был ее создателем, что достаточно, чтобы вернуть ему его историю в виде полноценных исследований, а уж из них может быть сформулируется и самосознание, и русский человек тогда перестанет быть всего лишь носителем русского индивидуализма, тем показывая, насколько может быть национальное мироощущение на уровне отдельного человека изуродовано чужими привычками. Будет изучена русская история национально мыслящими людьми, будет создана национальная историческая школа – будет и национальное самосознание, не будет этого – не будет и самосознания, оно останется всего лишь уделом национальных гениев, а остальными будет восприниматься как нечто внутреннее, лишь на генетическом уровне.

Историки позапрошлого и прошлого века смотрели на историю, как некие гуливеры, рассматривающие страну лилипутов, считая, что могут написать историю страны даже и без детального ее изучения. И происходило недоразумение – историк, рассматривая фрагмент картины, считал, что он видит ее целиком и может ее описать. Но всякий историк, как и всякий человек, есть всего лишь микроскопический фрагмент исторического процесса своей страны. Если и есть у человека всеобъемлющее достояние, так это его бессмертная душа, которая наследует вечность, то есть тот мир, где ни времени, ни пространства не будет, и значит не будет и исторического процесса, который по отношению к каждому человеку соотносится, как гора к песчинке, не могущей заглянуть ни на вершину горы, ни объять весь ее массив.

Новомученики – это чудесный дар Церкви нашему народу, дар наших святых, результат того, что сделано подвигом многих церковных людей, иные из которых и сами были великими подвижниками и молитвенниками, хорошо понимавшими, какое огромное значение имеет восстановление истории, исторического предания в ее самой центральной и ценностной части – носителей и выразителей нашего национального опыта – в бытовой, в психологической, в правовой, в государственной и, прежде всего, в религиозной сфере, то есть святых нашего времени, каковые явились к нам в образе мучеников. Только так можно было выделить из народа народ, только так можно было сохранить все живое в народе, только так даровать народу образцы нравственной жизни и молитвенников о нашем настоящем и будущем.

Выявление новомучеников во множестве случаев совершено молитвами их самих, вошедших в нашу жизнь уже не только одними именами, прославленными Церковью, но и в окружении своих современников и с тем огромным историческим опытом, который они пережили, и уж они-то, исходя из него, о многом нам могут поведать. Это чудо, явленное ими самими, так сказать небесный дар Неба нашему измученному народу. Новомученики – это как бы весь наш народ в своих представителях. Полторы тысячи прославленных новомучеников, это, разумеется, не сто пятьдесят миллионов, но в этих полутора тысячах в то же время и весь русский народ и другие народы России в своих образцах, те, кто сохранили в себе все элементы национального бытия, включая центральную религиозную линию исторического развития. Новомученики сохранили и проявили на практике ценностный подход к жизни, сохранили и показали своим мужеством приоритетность духовных ценностей, пронизывающих историческое бытие народа. Нравственные категории, имеющие свои начала в христианстве, стали связующими и ценностно-образующими для народов России, фундаментом для культурного и государственного строительства. И может статься, что и останется нам изучать и вырабатывать национальное самосознание, лишь изучая подвиг новомучеников в их житиях. Самосознание народа является результатом накопительного исторического опыта, оно возникает не до действия, не вместе с действием, а лишь после него; когда событие прошло, только тогда мы можем все осмыслить и сделать выводы – что происходило, почему происходило, что в происходящем действовало, как нечто постоянное, и что было временным. Кроме того, и в человеке, и в национальном сообществе есть еще нечто данное Богом, которое может быть выявлено народом в его жизни и действовании на историческом поприще, выявлено, как дар, а уже потом, когда этим даром люди воспользовались и приумножили его, то и осознано.

Источник: https://zen.yandex.ru/media/id/5ea837c977d8ae256581dfc6/znachenie-podviga-novomuchenikov-dlia-formirovaniia-nacionalnogo-samosoznaniia-v-rossii-601d1242d496d26713718705