31 марта 1913 года священник Сергий Увицкий прочел лекцию «Суд над Господом Иисусом Христом при свете истории». Для отца Сергия и слушателей эта тема была интересна описанием не только религиозной, но и правовой стороной суда над Спасителем, что представляла собой юридическая сторона процесса с точки зрения тогдашнего права. Публикуем фрагмент этой лекции, полный текст можно прочесть на сайте Фонда «Память мучеников и исповедников Русской Православной Церкви»https://fond.ru/slovo-novomuchenikov/909-svyashchennomuchenik-sergij-uvitskij-sud-nad-gospodom-iisusom-khristom-pri-svete-istorii
История свидетельствует, что ко времени земной жизни Господа Иисуса Христа Иудея, это некогда славное и независимое государство, совершенно утратила свою политическую самостоятельность и в качестве провинции входила уже в состав покорившей ее Римской империи. <…> Однако, подчинив себе Иудею в политическом отношении, римляне в делах внутреннего самоуправления предоставили евреям довольно значительную свободу и самостоятельность. Органами этого самоуправления во всех почти более или менее значительных городах Иудеи были так называемые суды, или малые синедрионы. Однако в отношении дел уголовных права синедриона были ограничены тем, что римский прокуратор мог любое уголовное дело подчинить своей юрисдикции, и тем, что без утверждения прокуратора синедрион не мог приводить в исполнение смертных приговоров. <…>
Уголовное право евреев того времени вообще отличалось своей осторожностью и гуманностью по отношению к подсудимому. В Талмуде, например, встречаются такие характерные мысли и выражения: «Не делай неправды на суде»; «Если судья произносит решение, несогласное с истиной, то он удаляет величие Божие от Израиля»; «Синедрион, осуждающий раз в семь лет человека на смерть, есть бойня». <…>
Уголовное судопроизводство синедриона состояло в следующем: сначала производился опрос свидетелей, которые давали свои показания с клятвой или под присягой, затем выслушивались объяснения подсудимого, далее разбирались доводы в пользу подсудимого и против него, и наконец выносилось решение. Инициатива судебного преследования принадлежала свидетелям; их показания составляли основу судебного разбирательства, и поэтому-то пока свидетельские показания не были даны против какого-либо человека публично, он перед законом считался не только невинным, но и необвиняемым. Ввиду такого важного значения, какое придавалось свидетельским показаниям, свидетелями могли быть лишь лица с незапятнанной репутацией. Закон требовал, чтобы показания свидетелей были совершенно точны и согласны; небольшого разногласия между ними было довольно, чтобы свидетельство призналось недостаточным. Перед допросом свидетелей председатель должен был обратиться к ним с уважением. В Талмуде приводится такая речь председателя суда к свидетелям: «Может быть, вы говорите предположительно, по слухам, с чужих слов?», или: «Вы слышали от достоверного человека? Может быть, вы знаете, что мы вас испытаем “разысканием и расследованием”? Знайте, что дела уголовные отличаются от дел с имущественной ответственностью: в делах с имущественной ответственностью человек отдает деньги, и это служит ему искуплением, а в делах уголовных кровь казненного и кровь возможных его потомков до скончания века висит на ложном свидетеле. <…>
Весьма замечательно, что по иудейскому обычаю уголовного судопроизводства свидетель должен был давать показания, непременно глядя в глаза обвиняемого, что, конечно, не могло не быть нравственногуманным средством в достижении судом справедливости. Такое же нравственно-гуманное начало правды выражалось и в отношении к объяснениям подсудимого. Собственного признания подсудимого было недостаточно для его осуждения. <…> Еще более гуманные узаконения были относительно поведения судей, составления и исполнения обвинительного приговора. <…> Решения постановлялись на основании большинства голосов, причем большинства одного голоса было достаточно для оправдания подсудимого, для обвинения же требовалось по крайней мере не менее двух голосов; в случае обнаружения ошибки осуждение отменялось, а оправдание — нет. <…> Судопроизводство уголовное должно было совершаться и оканчиваться днем, причем если приговор выносился оправдательный, то он в тот же день вступал в законную силу и подсудимого освобождали; если же приговор был обвинительный, то утверждение его откладывалось до следующего дня. <…> Судья, подавший на первом заседании голос против подсудимого, мог на вторичном заседании высказаться в пользу подсудимого; подавший же сначала голос за оправдание подсудимого не мог уже его изменить. Если и на вторичном заседании большинство голосов высказывалось за обвинение подсудимого, то приговор утверждался в исполнение. Однако и теперь еще закон представлял подсудимому возможность оправдаться. Когда его вели за город на место казни, то один из служителей стоял у входа суда с платком в руке, а другой верхом на лошади следовал за осужденным и останавливался на самом дальнем месте, с которого он еще мог видеть человека с платком. Члены синедриона в то же время из зала суда не расходятся, и если кто-нибудь еще берется доказать, что осужденный не виновен, то стоящий у двери слуга машет платком, а верховой в тот же миг скачет за осужденным и призывает его защищаться опять. И сам осужденный на пути к месту казни мог сказать: «У меня есть доводы в мое оправдание», и закон давал ему право быть возвращенным в зал суда для нового доказательства невиновности. Так могло повторяться до четырех и даже до пяти раз. И если по возвращении в зал суда доказательство в пользу подсудимого признавалось достаточным, то подсудимого оправдывали и отпускали на свободу, если же нет, то снова вели его к месту казни.
Впереди осужденного на казнь шел глашатай, который громко объявлял: «Такой-то, сын такого-то, идет на казнь за то, что совершил такое-то преступление, и такой-то с такими-то его свидетелями. Всякий, кто знает для него оправдание, пусть придет и приведет свой довод».
При таком гуманном отношении закона иудейского к подсудимому, когда судьи являются скорее всего защитниками его и когда ему предоставляются всевозможные средства для оправдания, трудно, по-видимому, допустить даже самую возможность осуждения невинного... Но, как часто бывает в жизни человечества, самые справедливые и благодетельные законы теряют силу и значение, когда применение их совершается лицами, для которых личные интересы выше всякого закона и правды!
Да, так было и при суде над Божественной Правдой — Христом, осужденным иудейским синедрионом вопреки всем законам Божеским и человеческим на смертную казнь.
Священномученик Сергий Увицкий. 31.03.1913 г.
Источник: Чтец смыслов
ПОДПИСЫВАЕМСЯ, ЧИТАЕМ, КОММЕНТИРУЕМ!