Logo
Версия для печати

Очерки из жизни монахини Наталии (Гагалюк)

Воропаева А.П. Очерки из жизни монахини Наталии (Гагалюк) // Традиционные ценности в условиях глобализации [Электронный ресурс]: материалы IX научно-образовательных Знаменских чтений (29 марта - 4 апреля 2013 г.). - Курск: Изд-во Курского гос. ун-та, 2013.

 

 ОЧЕРКИ ИЗ ЖИЗНИ

МОНАХИНИ НАТАЛИИ (ГАГАЛЮК)

 Воропаева А.П.
учащаяся 10 класса
МБОУ «СОШ № 46» (г. Курск)

научный руководитель –
Быкова Т.Г.
учитель истории
МБОУ «СОШ № 46» (г. Курск)

 

Курский край взрастил известных архипастырей Русской Православной Церкви, ныне прославленных. Один из них, которого глубоко почитает православный мир, священномученик Онуфрий (Гагалюк), архиепископ Курский. Его память отмечается 19 мая/1 июня. Ежегодно в этот день митрополит Курский и Рыльский Герман совершает панихиду на могиле монахини Наталии, матери святого владыки. Огромная роль в духовном воспитании детей принадлежит матери. Именно женское глубоко-сердечное, можно сказать, детское чувство веры закладывает в юные души простую, искреннюю и вместе с тем прочную любовь к Богу. Поэтому нам хотелось показать образ матери священномученика. Биографические данные о монахине Наталии собирались по крупицам. Материалы о дате рождения и жизни ее до замужества нам предоставил праправнук монахини Наталии Грибок Сергей, проживающий ныне в Москве.
Родилась будущая монахиня Наталия (в миру Екатерина Осиповна Гагалюк) 6 октября 1855 года в шесть часов утра в местечке Ополе Ново-Александрийского уезда в бедной мещанской семье поляков-католиков сапожника Томаша Очковского и супруги его Анжелы. Младенца по рождению назвали Францишка (Franciszka). Запись о рождении в метрических книгах гласит: «Состоялось в городе Ополе седьмого Октября тысяча восемьсот пятьдесят пятого года в пять часов по полудни. Явился лично Томаш Очковский, сапожник жительствующий в Ополе, двадцати двух лет от роду, в присутствии свидетелей Карола Глебиковского тридцати трех лет, а также Казимира Чекайского тридцати двух лет, жительствующих в Ополе, и предъявил нам младенца женского пола, объявляя, что он родился в Ополе шестого октября текущего года, в шесть часов утра от законной его жены Анжелы из Русняков двадцати лет. Младенцу этому при святом крещении, совершенном сего числа, дано имя Францишка а восприемниками были Энтони Брисевич и Каролина Фрэйндт. Акт сей объявляющему и свидетелям всем неграмотным прочитан. Пастором  подписан» [1].
Имя Екатерина она получила при православном крещении, перед тем как выйти замуж за Максима Гагалюка. Вот что записал отец Владимир Русин со слов Ангелины Андреевны Грибок – правнучки монахини Наталии: «Францишка Очковская, так звали Екатерину Осиповну до принятия святой православной веры и свадьбы с Максимом Гагалюком. Максим был родом из крестьянской семьи малороссов-православных Подольской губернии. На территории Польши он оказался в качестве ефрейтора крепостной артиллерии. Выйдя в отставку, он собрался жениться на Францишке. Ее братья-католики были категорически против этого брака, но не смогли ему помешать. Невеста попросту сбежала из отчего дома к своему жениху. Нежелание братьев не могло воспрепятствовать воле Божьей» [2].

Женившись, Максим Гагалюк устроился лесником в казенное лесничество Люблинской губернии и начал обустраивать свою семейную жизнь. У Максима и Екатерины родилось шестеро детей. Три мальчика и три девочки [3]: старший Владимир (вероятно, родился около 1877 года), двойня – Мария и Андрей (родились 18 ноября 1878 года), София (младше Андрея, но старше Антония) [4], самый младший сынишка Антоний (родился 2 апреля 1889 года) [5] и младшая дочь Александра [6].
Все семейство жило в маленьком деревянном домике на опушке леса в семи верстах от ближайшей деревни и в тридцати семи верстах от ближайшего города Ново-Александрии (ныне Пулавы). Такое месторасположение дома обусловило образ жизни семьи: общаться дети могли только друг с другом. Однажды в 1894 году, совершая зимой обход, Максим Гагалюк застал четырех мужиков, без разрешения рубивших казенный лес. Застигнутые на месте преступления, они стали просить лесника не записывать их имен для последующего наложения штрафа, но он отклонил их просьбу. Тогда мужики набросились на Максима и тяжко избили его. С большим трудом раненый Максим добрался до своего жилья, где Екатерина, омыв раны, уложила его в постель. В ту же ночь мужики-порубщики подожгли их дом. Екатерина бросилась спасать детей, но так как наружная дверь уже была объята пламенем, она, выбив оконную раму, стала бросать их на снег, предварительно закутывая в одеяла. Все спаслись, а дом сгорел дотла со всем имуществом. Вскоре из соседней деревни прибыли на поводах крестьяне: Максима отвезли в город в больницу, а Екатерину с детьми приютили в деревне. Здесь произошло событие, которое весьма поразило Екатерину. «После того как меня с детьми привезли с пожарища в деревню и устроили в хате, я, глядя на моих малых детей, – рассказывала она в последствии, – оплакивала их и мою горькую судьбу. Дети окружили меня и стали утешать. И вот, сын мой Антон, пяти лет, взобравшись ко мне на колени и обняв за шею, сказал мне: “Мама! Ты не плачь, когда я буду епископом – то возьму тебя к себе!” Я была так поражена этими словами, ибо не поняла их значения, и даже испугалась, что переспросила Антошу: “Что ты сказал? Кто такой епископ? Где ты слышал такое слово?” Но он мне только повторил уверенно и серьезно: “Мама, я буду епископом, я сам это знаю”». Вскоре Максим скончался в больнице, и Екатерина определила сына Антона в сиротский приют в Люблине [7].


До 1915 года Екатерина Осиповна жила в Польше у старшего сына Владимира, в г. Людвине, навещала и остальных детей, переписывалась с Антоном и Андреем, которые переехали из Польши в Россию [8]. К тому времени Антон принял монашество с именем Онуфрий, в честь преподобного Онуфрия Великого, и 15 июня 1915 года он был назначен в Пастырско-Миссионерскую Семинарию при Григорие-Бизюковом монастыре Херсонской епархии. Тогда же, с началом войны и приближением немецких войск, Владимир отправил мать вместе с сестрой и ее детьми на подводе в Брест, откуда они должны были с другими беженцами выехать в глубь России. Приехав в Брест, где скопилась масса беженцев, Екатерина Осиповна, которой шел тогда шестьдесят второй год, потеряла в толпе дочь и внуков. Она решила, что они уже уехали и села в поезд. На остановках учрежденные властями люди кормили всех беженцев, была сыта и Екатерина Осиповна. Когда поезд прибыл в Херсон, то последовал приказ всем беженцам высадиться с тем, чтобы уже каждый устраивался сам. Екатерина Осиповна оказалась на улице в незнакомом городе, без денег, без запаса одежды. Пробродив целый день по городу, она пришла к набережной реки – голодная, продрогшая, беспомощная. Сердцем овладело отчаяние и, глядя на реку, она решила утопиться. Помолившись Богу, она собиралась было уже привести намерение в исполнение, но в этот момент кто-то кашлянул неподалеку. Она оглянулась и увидела, что в стороне стоит кто-то в черном, похожий на монаха. «Это монах, – мелькнула у нее мысль, – и сын у меня монах. Может быть, он знает его и знает, где он». Она стала звать его. Монах спустился к реке и спросил, что ей нужно. Екатерина Осиповна сказала, что ищет сына, который учился в академии в Петербурге. «Такого я не знаю», – ответил монах и хотел уйти. «Ну, теперь я утоплюсь, – сказала старушка. – У меня шестеро детей, но я не знаю теперь, где они, и я должна погибнуть». Монах сжалился над несчастной женщиной и повел ее в архиерейский дом в надежде, что епископ может знать сына старушки, как ученого монаха. На звонок вышел келейник, и монах настоял, чтобы он доложил епископу, что старушка-беженка ищет своего сына. Келейник впустил ее в дом и пошел доложить о просительнице епископу Прокопию (Титову). Вскоре открылась боковая дверь, и вышел епископ. Старушка упала перед ним на колени. «Он подошел ко мне, – вспоминала она, – благословил меня и спросил: “Что вы хотите, матушка?” Я ответила: “Ищу сына”. – “А кто он такой?” – “Иеромонах Онуфрий из Петербурга”. И слышу, он радостно спрашивает: “Гагалюк?” Я, как услышала фамилию сына, то от радости потеряла сознание. Епископ привел меня в чувство, усадил в кресло и сказал: “Он у меня”. Я опять потеряла сознание. Когда я пришла в себя, он сказал: “Вы успокойтесь, он не здесь у меня, а в тридцати верстах отсюда, в Григорие-Бизюковом монастыре. Вы отдохните немного, выпейте чаю, закусите. Заложат экипаж, который и отвезет вас к сыну”. Он вышел, и тогда я поняла, что это епископ. Я первый раз в жизни видела епископа и подумала: “Неужели и сын мой будет таким и исполнится пророчество моего маленького Антоши, который когда-то сказал мне, что будет епископом?” Через некоторое время епископ усадил меня в карету, туда же сел келейник, и лошади помчали меня к сыну. На следующий день в монастырь приехал епископ Прокопий, совершил службу и по окончании сказал проповедь о том, “как мать чудесным образом нашла своего сына”. Все бывшие в церкви плакали, и мне казалось, что более счастливого человека, чем я, нет никого на свете!» [9].
Письмо иеромонаха Онуфрия к брату Андрею, датированное 31 декабря 1915 года, указывает на то, что к этому времени Екатерина Осиповна проживала в Херсоне: «…Предполагал поехать в Херсон, к маме (она от меня в 70 верстах лошадьми). Послал я маме кое-что. Мама в общем живет не плохо. Только скучает по Мане. И не удивительно: одна почти, во всем Херсоне, нет знакомых...» [10].
Из Херсона Екатерина Осиповна переезжает к дочери Марии (Мане) в село Дубиевка Киевской губернии. В анкете, заполненной Андреем Гагалюком в 1923 году указано: «Мать Екатерина Осиповна Гагалюк 68 лет, живет в сел. Дубиевка Киевской губ., сестра Марья Максимовна Колейда 43 лет (крестьянка, беженка, швея, живет там же)». В анкете, заполненной Антоном Максимовичем в 1924 году, также указано, что его мать живет с дочерью [11].

Известно, что в 1925 году она проживала у сына епископа Онуфрия в Харькове, где перенесла тяжёлую болезнь и исцелилась по молитвам её сыновей. Вот как описывает эти события иеродьякон Софроний (Макрицкий): «Лучшие врачи города Харькова признали, что болезнь уже неизлечима и приговорили старушку-мать к неизбежной смерти. “Нет никакой надежды на выздоровление, – говорили они её сыну Андрею, – началось заражение крови, она находится в предсмертной агонии, и все закончится через два-три дня”. Опечаленный таким сообщением, Андрей тяжело переживал, что видит мать в последний раз (ему нужно было возвращаться к месту работы). Склонившись над ней, целуя её лицо и руки, он безутешно плакал. Ухаживающая за больной пожилая женщина стала его утешать: “Успокойтесь, ваш плач огорчает вашу больную мать, хотя она и в тяжёлом состоянии, всё же слышит и чувствует ваше присутствие и скорбит о вас. Она поправится, врачи неправду говорят, ибо они не знают всей силы веры и преданной любви к Господу вашего брата – епископа Онуфрия, который горячо молится, и по его молитвам Господь пошлёт вашей матушке ещё долгую жизнь”. Так говорила эта пожилая учительница – преданный друг их семьи, глубоко почитающая святителя Онуфрия. Вскоре, после богослужения, приехал навестить больную мать владыка Онуфрий. Поприветствовав друг друга, братья молча сели у постели болящей. Затем владыка встал, тихо помолился, поцеловал матери руку, трижды перекрестил её крестом, и они уехали с братом на его квартиру. Братья условились, что если мать умрёт, то похоронами займётся владыка, так как Андрей на погребение остаться не сможет. Прощаясь с братом, епископ сказал: “Горе у нас с тобой большое, но будем надеяться на милость Божию, Господь всё может, и Он один знает кончину каждого человека. Помолимся ему слёзно и будем просить исцелить нашу умирающую мать и продлить её жизнь”. Эти слова святитель произнёс так вдохновенно и с такой верой и силой, как говорил потом Андрей, что он буквально задрожал и, прежде редко молившийся, упал на колени, и с рыданием стал молиться Господу об исцелении матери. Возвратившись в Москву, Андрей ждал телеграмму. Она пришла через шесть дней с сообщением, что наступило улучшение, здоровье матери восстанавливается» [12].

В ноябре 1929 года владыка Онуфрий стал первым епископом новообразованной Старооскольской кафедры, где прибывал до своего ареста в марте 1933 года. Вместе с владыкой Онуфрием в Старый Оскол приехала и Екатерина Осиповна. Архиепископ квартировался в домике на улице Пролетарской, которая в то время называлась Воронежской [13]. Дом был полутораэтажный. Первый этаж – полуподвал – был столовой, где готовили пищу и обедали. А наверху была маленькая, метров восемь, келья Владыки и комната побольше, в которой жила его мать, Екатерина [14]. Из воспоминаний Веры Александровны Степановой – племянницы хозяйки дома: «Она была очень доброжелательной: всегда подскажет приходившим к Владыке, как себя вести» [15].
После Старооскольской и Воронежской тюрем Онуфрий был освобожден. Выйдя из заключения в июне 1933 года, он был назначен заместителем Местоблюстителя митрополитом Сергием на кафедру в Курск и возведен в сан архиепископа [16].
Переехала в Курск и Екатерина Осиповна. Здесь владыка снимал дом на улице Белевцевской (ныне улица Челюскинцев). Здесь произошло важное для неё событие. С разрешения владыки весной 1935 года Екатерина была пострижена иеромонахом Феоктистовым с именем Наталия. Всего же за время служения в Курске им были пострижены четыре женщины – старушки [17].

23 июля 1935 года власти арестовали архиепископа Онуфрия и служивших с ним в Спасской церкви священнослужителей, а в марте 1936 года он был отправлен этапом на Дальний Восток. За весь период его ссылки монахиня Наталия переписывалась с сыном и отправляла посылки. Сохранилось 7 писем, адресованных архиепископом Онуфрием своей матери. Даты писем следующие: 4 и 11 декабря 1936 года (по старому стилю), 1 января, 12 апреля и 7 мая 1937 года (по старому стилю). Последнее письмо от сына было датировано 9 декабрём 1937 года (по старому стилю). В нем владыка писал: «Дорогая Мамаша!.. Я очень благодарен всем за память и заботы обо мне, грешном. Здоровье мое, по милости Божией, сносное… Но в общем приходится нести лишений немало. Душою я спокоен, за все благодарю Создателя, Который всегда заботится о нас. Пишу Вам накануне празднования иконы Божией Матери “Знамение”, великого праздника. Как-то у вас пройдет этот праздник? Приветствую всех моих друзей и знакомых, которых я, грешный, вспоминаю всегда в моих молитвах, и прошу их молитв обо мне, грешном…» [18]. Последняя посланная ей посылка вернулась назад с сообщением, что адресат в апреле 1938 года переведён в Благовещенскую тюрьму. Через несколько лет родственникам было сообщено через справочную МВД: «Антон Максимович Гагалюк 8 марта 1938г. осужден Хабаровским Краевым судом на 10 лет без права переписки, а 1 июня 1938г. Был расстрелян». Так умер ее младший сын [19].
Дата смерти монахини Наталии точно не установлена. Можно предположить, что она умерла в возрасте 84 лет в 1939 году. Это следует из сообщения иеродиакона Софрония (Макрицкого) [20].

Могила монахини Наталии находится в Курске на Никитском кладбище. На ней до сих пор горит неугасимая лампада и служатся панихиды.

 

 Примечания

 1. Государственный Архив в Люблине. Фонд 1887. Метрические книги римско-католического прихода в Ополе, 1855 год рождения, страница 482, акт 157. [Запись найдена и передана праправнуком Сергеем Грибок].

2. В. Русин. Мой дядя – священномученик Онуфрий // Православное Осколье. 2005. № 48. С. 5.

3. Жития новомучеников и исповедников Российских ХХ века, составленные игуменом Дамаскиным (Орловским). Май. Тверь: Булат, 2007. С. 135.

4. Со слов праправнука Сергия Грибок. Электронная переписка за февраль 2013 года // Архив историко-архивной комиссии Курской епархии.

5.Священномученик Онуфрий (Гагалюк; 1889–1938), архиепископ Курский. Творения. Том I. Тверь: Булат, 2005. С. 8.

6. Со слов праправнука Сергия Грибок. Электронная переписка за февраль 2013 года // Архив историко-архивной комиссии Курской епархии.

7. Жития новомучеников и исповедников Российских ХХ века, составленные игуменом Дамаскиным (Орловским). Май. Тверь: Булат, 2007. С. 135-137.

8. Священномученик Онуфрий (Гагалюк; 1889–1938), архиепископ Курский. Творения. Том II. Тверь: Булат, 2005. С. 435–445.

9. Жития новомучеников и исповедников Российских ХХ века, составленные игуменом Дамаскиным (Орловским). Май. Тверь: Булат, 2007. С. 146–147.

10. Священномученик Онуфрий (Гагалюк; 1889–1938), архиепископ Курский. Творения. Том II. Тверь: Булат, 2005. С. 441.

11. Со слов праправнука Сергия Грибок. Электронная переписка за февраль 2013 года // Архив историко-архивной комиссии Курской епархии.

12. Иеродиакон Софроний (Макрицкий). Священномученик архиепископ Курский и Обоянский Онуфрий (Гагалюк). Жизнеописание, поучения, проповеди, статьи, письма. М.: ООО «Техноинвест-3», 2003. С. 50-51.

13. Воспоминания Марии Алексеевны Сергеевой. URL: http://www.pravmir.ru/svyatoj-zemlyak/.

14. Воспоминания Веры Александровны Степановой. URL: http://www.pravmir.ru/svyatoj-zemlyak/.

15. Там же.

16. Священномученик Онуфрий (Гагалюк; 1889–1938), архиепископ Курский. Творения. Том I. Тверь: Булат, 2005. С. 60.

17. Там же. С. 61; Карнасевич В.Г., Реутов В.В. Новомученики и исповедники земли Курской. Курск, 2006. С. 93.

18. Священномученик Онуфрий (Гагалюк; 1889–1938), архиепископ Курский. Творения. Том II. Тверь: Булат, 2005. С. 452.

19. Иеродиакон Софроний (Макрицкий). Священномученик архиепископ Курский и Обоянский Онуфрий (Гагалюк). Жизнеописание, поучения, проповеди, статьи, письма. М.: ООО «Техноинвест-3», 2003. С. 97.

20. Там же. С. 51.

© Курский Свято-Троицкий женский монастырь 2016
G+ Twitter Facebook YouTube LinkedIn Vimeo